Упельсинкина страница
Тексты

Религии Европы

Сказания Ирландии

Меч Кухулина

Текст этого сказания содержится в рукописном своде под названием "Книга из Баллимот" (1391 год), куда оно было переписано из более древней "Книги из Навана". На русский язык переводится впервые. Перевод выполнен по изданию: O'Curry E. On the Manners and Customs of the Ancient Irish. London, 1873. Vol. 2. Древность и выразительность этого сказания помогает понять, в каком "вещно-фантастическом" мире жили древние ирландцы, насколько живым был этот мир,- и природный, и культурно-бытовой. Исходя из этого, можно по-другому взглянуть на их эстетизм, который нам кажется грубым и наивным...
Кормак имел у себя в заключении заложников со всей Ирландии. Одним из них был Сохт, сын Фитала. У Сохта был красивый меч с рукоятью из золота и навершием из серебра, с золотым поясом и разукрашенными ножнами; он имел острие, сверкавшее в ночи, как факел. Если бы острием его пригнули к рукояти, он бы снова стал прямым, как дротик. Он. разрубил бы волос на воде; он срезал бы волос на голове, не задев кожи; он рассек бы человека надвое так, что одна его половина какое-то время не покинула бы другую. Сохт говорил, что это был Круайдин Крепкоголовый, меч Кухулина; и семья его смотрела на этот меч как на свое родовое наследие, доставшееся им от отцов, что жили прежде них. Между тем был в это время в Таре замечательный дворецкий, чье имя было Дубрен, сын Ургрена. Этот дворецкий упрашивал Сохта продать ему меч; он сказал ему, что каждой ночью у того будут яства с его стола, а у каждого из его свиты будет пищи на четырех человек, во славу меча, и сверх того, полностью его стоимость по оценке Сохта. "Не пойдет, - сказал Сохт, - я не вправе продавать собственность моего отца, покуда он жив".

Какое-то время все оставалось по-прежнему; Дубрен постоянно заговаривал о мече. Наконец, он пригласил Сохта по одному случаю разделить с ним некую приятную попойку. И Дубрен наказал кравчему хорошенько потчевать Сохта вином и медом, покуда он не опьянеет. Так и было сделано, и Сохт не ведал, где находится, и впал в забытье. Тогда дворецкий взял у него меч и пошел к королевскому златокузнецу, Конну. "Мог бы ты, - сказал он, - вскрыть рукоять этого меча?" - "Мог бы", - сказал тот. Потом златокузнец взял разобранный меч, вписал имя Дубрена на его стержне и снова сделал меч таким, каким он был прежде.

Так продолжалось еще какое-то время, и дворецкий по-прежнему выпрашивал меч, но не мог заполучить его от Сохта. Тогда дворецкий потребовал меч и взялся добиться своего законным образом: он заявил, что это его собственность, которую у него отняли. Сохт возразил, что подлинный меч - его по праву вместе с его уборами и украшениями и у него есть златокузнец, чтобы подтвердить это. Затем он обратился к своему отцу Фиталу, спрашивая его мнение по делу и умоляя его пойти вместе с ним, чтобы защитить его право на меч. "Я не пойду, - сказал Фитал, - ты должен сам вести свои дела, и не вечно мне быть для тебя третейским судьей, поскольку ты являешься обвинителем в столь многих делах. Говори истину без лжи; на ложь не должно отвечать ложью; не приду, если тебе не удастся доказать собственность на меч, и мне будет легче изменить ход дела".

Дело было открыто должным образом перед королем, и Сохту дали возможность доказывать, что меч его. И он дал клятву, что меч был в его семье по наследству и что это его собственность. Затем говорил дворецкий: "Хорошо, о король Кормак; клятва, которую дал Сохт, лжива". - "Кто подтвердит за тебя, - сказал Кормак, - что это ложь?" - "Вот что," сказал тот, - если меч мой, мое имя написано на нем, и оы скрыто в рукоятке меча". Тогда Сохта позвали к Кормаку, который сообщил ему, что было сказано. "Дело приостановлено, - сказал Кормак, - пока это не выяснится, и пусть к нам позовут златокузнеца". Златокузнец пришел, вскрыл рукоять, и внутри нашли написанное имя дворецкого.

Сохт сказал: "Вы слышали, о люди Эрина, и Кормак вместе с вами, что этот человек признает меч своим. Я передаю владение мечом вместе с его долгами от меня к тебе»". - "Конечно, я признаю, - сказал дворецкий, - собственность на него с его долгами".

Сохт тогда сказал: "Это меч, который был найден в обезглавленном теле моего деда, и я по сей день не знаю, кто совершил это деяние; и ты, о Кормак, вынеси приговор по этому делу". - "Этот долг крупнее прочих", - сказал Кормак. Тогда он присудил за это преступление взять семь кумалов и вернуть меч обратно. "Я признаю, - сказал дворецкий, - происхождение этого меча"; и затем он рассказал по порядку все о своем обмане, и златокузнец сообщил в отношении меча то же самое. На это Кормак приказал взять семь кумалов с дворецкого и еще семь с златокузнеца и сказал: "Это полезное предписание, которое вынес Нере, чтобы вершить справедливый и беспристрастный суд".

"Поистине, - сказал Кормак потом, - это меч Кухулина, и именно этим мечом был убит мой дед, Конн Ста Битв, рукою Тибрайда Тиреха; об этом сказано так:

С войском храбрых соратников
Когда б и пришли люди Коннахта, -
Увы! - чтобы увидеть кровь Конна
На боках Кухулинова меча".

Затем Кормак и Фитал вынесли приговор по мечу; это Кормак подготовил его. И Кормак присудил меч самому себе как пеню за смерть от него своего деда Конна.
 

Лики Ирландии. Книга сказаний/Пер., сост., коммент. С. Шабалова. - М., СПб.: Летний сад, 2001. С. 135-138.